Какие инженеры востребованы. На Гайдаровском форуме экономисты доказали бизнесу, что стране не нужны студенты–технари

Университеты, как и католическая церковь, пребывают в кризисе последние 100 лет, заявил президент Центра стратегических разработок «Москва» Владимир Княгинин, открывая круглый стол о высшем образовании на Гайдаровском форуме в Российской академии народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС).

Обсудить доступность и качество высшего образования эксперты решили вовремя - в этот же день, 16 января Рособрнадзор сообщил, что по результатам проверок почти 70 вузов возбуждено 100 административных дел. Днем ранее Министерство образования и науки заявило, что в 2014 году лишило лицензий более 450 вузов. При этом ценового сговора при повышении цен на учебу, в чем Объединенный народный фронт обвинил вузы, министерство не выявило (вся информация по сообщениям «Интерфакса»).

Заместитель министра Александр Климов сразу заявил, что в России нет проблем с доступностью высшего образования: «Свыше 50% выпускников школ могут поступить на бюджетные места. И свыше 80% выпускников поступают на бюджетные и внебюджетные». Поэтому нужно обсуждать не доступность вообще, а доступность качественного образования в вузах.

Выступающие сразу разделились на три группы в отношении того, как повышать качество: первые говорили, что вузы должны усилить подготовку студентов технических специальностей; вторые - ничего специально усиливать не надо, а нужно просто дать больше денег; третьи - все проблемы решит онлайн–обучение.

Нужно больше технарей

«Мы отсмотрели 5000 выпускников, чтобы нанять 250 из них и потратили на доучивание каждого по 60 тысяч евро», - рассказал Сергей Недорослев, глава группы «Каскол», которая владела долями в различных авиационных и космических предприятиях России.

По его словам, качество технического образования в России упало из-за того, что многие «сильные» студенты идут на экономические и юридические факультеты, хотя промышленность уже может предложить технарям хорошие зарплаты.

«Промышленность - это не заводы, промышленность - это цель. У Королева и Глушко была цель сделать ракету. А у нас сейчас авиакосмическая отрасль с миллионом работников, и мы не знаем, что с ними делать, потому что цели нет», - пояснил бизнесмен. И оптимистично подытожил: «Все ребята - в инженеры!»

Заместитель министра образования Александр Климов сказал, что ведомство намерено «давать все возможные преференции» инженерным и инженерно-экономическим специальностями. Но какие преференции - не уточнил.

Если инженеру платят больше, почему никто не хочет им стать?

Остальные участники дискуссии, в основном, не одобрили принуждение вузов к выпуску технарей и вообще, каких-то свыше определенных специалистов. Они резонно заметили, что рынок сам должен отрегулировать процесс - если технарям действительно так много платят, то студенты должны потянуться на соответствующие факультеты.

«По статистике в среднем человек восемь раз в жизни меняет место работы, причем не обязательно в рамках своей вузовской специализации. Оценивать вузы по тому, идут ли выпускники работать по специальности, не стоит. Поэтому мы готовим человека, который готов переучиваться», - пояснил Алексей Кудрин, в прошлом министр финансов, а теперь декан факультета свободных искусств и наук Санкт-Петербургского государственного университета.

Алексей Кудрин на Гайдаровском форуме 2015. Фото: Михаил Джапаридзе / ТАСС

Ректоры вузов выступили за то, что если уж урезать из-за кризиса финансирование, то всем пропорционально. Но лучше - увеличить, потому что высшее образование в России недополучает денег.

«Финансирование вузов составляет 0,7% ВВП в России, а в подавляющем большинстве наших стран-конкурентов - около 1,5% ВВП», - посетовал ректор Высшей школы экономики Ярослав Кузьминов.

«Средний бюджет ведущего российского университета - $200–300 млн, а среднего аргентинского или южно-африканского - $1,3-1,5 млрд. О какой конкуренции с ними вообще может идти речь при такой разнице?», - пожаловался проректор Приволжского федерального университета Марат Сафиуллин.

Алексей Кудрин заверил, что деньги на образование можно легко найти в оборонке: «Финансирование высшего образования в России стоит 400 млрд рублей. А у нас только в 2015 году финансирование обороны увеличится на 600 млрд рублей. В целом в ближайшие три года финансирование обороны увеличится на 1 трлн рублей, при том что еще на 1 трлн рублей оно было увеличено в предыдущие три года».

«Когда я, будучи министром, приходил в Думу, то объявить об уменьшении финансирования образования было невозможно - как же, это же социальный блок! А теперь это происходит, но тихо и бесшумно», - заявил Кудрин и добавил, что найти деньги на вузы можно, даже формально не уменьшив оборонные расходы, а просто растянув их на больший срок.

«Выполнение оборонной программы в течение 15 лет, а не десяти, было бы реалистично и обоснованно. Я могу сказать это ответственно, так как видел заключения всех военных институтов», - подвел итог декан факультета свободных искусств.

Все в онлайн

Обучающие курсы в интернете - это возможность обеспечить доступное качественное образование в такой большой стране, как наша, с разными финансовыми возможностями региональных вузов. Так считает директор Корпоративного университета Сбербанка Валерий Катькало. «Доступное качественное образование имеет сегодня новое измерение: это теперь не только создание и поддержание большого количества физических объектов под названием университеты - это и создание сетевых ресурсов», - сказал он.

Кто опаснее - плохой юрист или плохой врач?

Будущее нынешних выпускников экспертам видится мрачным.

Ректор РАНХиГС Владимир Мау сравнил нынешнюю ситуацию в экономике с 1986 годом. Тогда госбюджет наполнялся за счет продажи нефти и алкоголя, но нефть подешевела в 2,5 раза, а доходы от алкоголя упали из-за борьбы с пьянством. Сейчас экономика зависит от нефти и дешевых западных кредитов, но цена нефть опять снизилась в 2,5 раза, а кредиты из-за санкций недоступны.

«Экономика в ближайшем будущем будет предъявлять дополнительный спрос на работу по графику и руками, а нынешние выпускники вузов хотят работу высокооплачиваемую и необременительную», - предупредил ректор ВШЭ Ярослав Кузьминов.

Тем не менее Владимир Мау считает, что искусственно вмешиваться в деятельность университетов, чтоб они выпускали меньше гуманитариев и больше специалистов по естественным наукам, нельзя, потому что в таком случае люди с низкими баллами ЕГЭ, которые сейчас получают гуманитарное образование, вынуждены будут уйти в естественно-научную сферу. «Плохой юрист и экономист все-таки безопаснее плохого врача и инженера», - пояснил Мау.

В августе 2013 года в исследовании портала Superjob. ru было зафиксировано удивительное явление: спрос на представителей рабочих специальностей вырос на 21,2%, а на инженеров – на 19,6%. Мы пока не знаем, временный это всплеск, или начало новой тенденции – продолжим изучение темы и расскажем о результатах на страницах портала. Сейчас речь о другом: по сведениям того же портала, на одну рабочую вакансию приходится 2 резюме, а на инженерную и того меньше: 0,4 резюме. Иными словами, возросший спрос рискует остаться без удовлетворения. По крайней мере, на данном портале опубликованные инженерные вакансии могут так и остаться вакансиями.

В советское время было принято утверждать: «Инженер – это звучит гордо!». Лозунг этот отражал приоритеты времен индустриализации. Потом ситуация, как известно, изменилась. Напомним, как происходила деиндустриализация:

Хроника пикирующей профессии

Вадим Крысов , директор по развитию «Уником ВФК» : «Нужно вспомнить ломку 1990-х… Не то, что молодых специалистов, сокращали и опытные кадры, предприятия закрывались. Зато в торговлю и «бизнес» брали всех, да и бизнес был простой, купить дешевле, а продать дороже. Все более менее технологические малые предприятия либо быстро разорялись, либо меняли профиль на купи-продай… Мы вошли в рынок, и он не мог не отразиться на системе образования.

Государственные вузы перестроились, конечно, основные инженерные специальности они не закрыли, это финансировал бюджет. А вот, новомодные специальности открыли. Открылось множество новых учебных заведений. Причем, все очень быстро поняли, что знания – это не самая востребованная часть процесса обучения. Гораздо важнее бронь от армии и сам диплом. Покупать, а такая видимость образования обучением не называется, диплом инженера – глупо. Там нужны реальные знания и навыки, пусть и на начальном этапе. Без них выгонят через месяц. Поэтому, открывались специальности по которым было достаточно хотя бы простой «нахватанности». Это как раз юристы, менеджеры и прочее. Конечно, в серьезную организацию такого юриста вряд ли возьмут, разве что претензии и иски разносить. Но ведь с юридическим образованием можно устроиться тем же продавцом или менеджером. Там какой-нибудь коуч научит элементарным вещам. Я не знаю статистику по учебным местам, но, полагаю, таких мест в разы больше, чем инженерных…

Сегодня ситуация меняется, инженеры становятся востребованы. Нужно увеличивать количество учебных мест. Кто и как это будет делать? Еще лет десять назад Уральский политехнический институт заключил договор на обучения китайцев. Те заплатили, и УПИ организовали обучение. Так же будет и сейчас. Вам нужны инженеры, нет проблем, оплатите обучение, и вам все организуют. Просто так вузы увеличивать количество инженерных мест не будут. Вот перестанут к ним поступать на новомодные специальности, тогда возможно, они сами произведут перераспределение ресурсов. А так, если государство денег выделит или компания заплатит. Так сейчас и происходит. Но крупные корпорации пошли дальше , они строят свою собственную систему обучения, причем, всех уровней от ПТУ до институтов. Считают, что так выгоднее и надежнее. А вот, частным учебным заведением перестроиться сложнее. Для инженерных специальностей нужна недешевая база, она есть в государственных резервах, ее способны организовать корпорации. А частникам такие расходы будут неподъемными.

К тому же, открытие новой специальности или расширение старой, это бизнес – в том случае, если основная деятельность является обучением. Так, я когда-то спросил у ректора одного из лучших у нас частных вузов, почему они не открывают курсы, которые вроде бы востребованы. Он объяснил, что открыть-то не проблема, только риски они оценивают как высокие. Курсы открываются на несколько лет, а они не уверены, что смогут на такой период заполнить все учебные места. А если требуются еще вложение на лаборатории, оборудование и прочее, то на специальность должна стоять очередь на десятки лет вперед».

Вузы не хотят рисковать

Вузы не могут переформатировать подготовку инженеров, привести ее в соответствие с требованиями современной экономики, потому что не уверены в том, что эти усилия будут востребованы, институты ждут подтверждения заказа от компаний. И не просто подтверждения на словах: для реформы нужны деньги.

Эту проблему обсуждал съезд Ассоциации технических университетов России, который проходил в ноябре 2012 года. Президент ассоциации Игорь Федоров отметил, что в 1990-е годы предлагалось серьезно сократить масштабы подготовки инженеров, закрыть большинство технических университетов, «оставив только «точки роста» на случай возникновения потребности в технических кадрах». Сокращение было вызвано исчезновением главного заказчика – большинство технических вузов в СССР было создано «под конкретные задачи государственной экономики». Новый формат технические вузы освоить не смогли, потому что эта задача требует инвестиций: «Если для гуманитарных университетов основная научная продукция – публикации, то для технических вузов продукцией являются инженерные разработки, требующие значительного приложения сил и времени». Деньги могли бы прийти вслед за иностранными студентами, но здесь тоже проблема: на некоторые технические специальности их не принимают, - заявил Федоров. Выводы печальны: аншлага на инженерные специальности в российских вузах нет. Абитуриентов смущают невысокие зарплаты инженеров, неясная карьерная перспектива.

Первый вице-президент Международного союза ученых и инженерных объединений Владимир Ситцев на том же съезде отметил, что дипломированные специалисты технических факультетов чаще уезжают работать за границу: «За дипломниками Физтеха и МИФИ очередь стоит, чтобы отправить их в Германию, Австрию. А нам инженер не нужен?».

Нужен, но не всякий, считает министр образования и науки Дмитрий Ливанов. На очередном заседании правительства в конце августа 2013 года он заявил о явном дисбалансе на рынке труда: «Возможности вузов зачастую не соответствуют потребностям экономики и социальной сферы. Нужны одни специалисты, а вузы выпускают других». Иными словами, прежде чем искать деньги, нужно определить цели: кого готовить-то будем? Какие отрасли будут локомотивами роста российской экономики? Кто будет нужен в условиях реиндустриализации, если таковая наступит? Какова роль России в системе международного разделения труда? Если поиски ответов на эти вопросы затянутся, российские технические вузы в большинстве своем рискуют остаться на обочине истории: обладая «вчерашними знаниями», заточенными на нужды «вчерашней экономики», они попросту перестанут выполнять образовательную функцию.

Сейчас в российском техническом образовании сложилась «двухэтажная ситуация»: есть лучшие вузы, о которых говорит Владимир Ситцев, и есть «все остальные». На российском рынке инженерного труда – те же два этажа: есть рабочие места от Siemens, Boeing, «Сухого», Группы Е4 и есть «все остальные». Разница в заработной плате между первым и вторым этажами составляет от 60 до 80%. Такова ситуация в деиндустриализированной российской экономике. Оптимизм внушает только одно обстоятельство: между первым и вторым этажом нет непроницаемого барьера. Благодаря таланту, энергии, воли к знаниям выпускник «обычного» вуза может перейти с первого этажа на второй. Вот пример:

Под лежачий камень вода не течет

Иван Хейлык , инженер Galen Medical Group : «В восьмом классе я попал в лицей с техническим профилем, и вскоре начал посещать спецкурсы по математике, физике и программированию от преподавателей Саратовского государственного университета . Это был своего рода «питомник» для студентов физического, механико-математического и прочих факультетов прикладной направленности. Еще с 9 класса все ученики этой школы прикреплялись к лабораториям университета и некоторых НИИ, что определяло дальнейший профиль обучения . По окончании школы мне выбрали факультет нано- и биомедицинских технологий Саратовского университета по специальности «биомедицинская инженерия». Выпускники нашего направления должны были заниматься высокоточной медицинской техникой. В тот год произошел некий «бум» на этот факультет и его специальности, конкурс достигал фантастических 12-14 человек на место, что было сравнимо с юридическими и экономическими специальностями.

Учась в университете, со второго курса я начал работать в компании, которая занимается разработкой аппаратами контроля сердечнососудистой системы человека. Я попал туда на летнюю практику после первого курса, и по окончании практики мне предложили там остаться в должности техника. Во время обучения я так же проходил практику в конструкторском бюро завода, который занимался разработкой узлов для отечественных приборов магнитно-резонансной томографии, и в НИИ Радиоэлектроники , на базе которого проводятся исследования в области сложной динамики в человеческом организме.

Но, после получения диплома, пройдя по всем работодателям в Саратове в этой области, я смог найти только несколько вакансий с совершенно смешным размером оплаты труда . Я подумал, что инженеры не нужны, и что меня выручит второе образование экономиста. Я нашел работу в местном отделении крупного банка в инвестиционном подразделении. Отработав полгода, я получил приглашение в головной московский офис. Переехав в Москву, я понял, что работа в банке для меня, как для инженера в сфере биомедицины, была скучной и однообразной. К тому же, в связи с тем, что специальность экономиста очень популярна (если не сказать, что она самая популярная), на рынке труда организовался переизбыток работников с подобной квалификацией, и появилась необходимость «держаться зубами» за свое место, из-за чего коллеги в буквальном смысле грызли друг другу глотки.

Я решил вновь попробовать найти работу по основной специальности. Увидев более сотни вакансий для совершенно разной квалификации инженерных специалистов в области медицинского оборудования, я принял решение вернуться в техническую области после двух с половиной лет перерыва. Сейчас оплата труда рядового инженера не уступает оплате труда менеджера среднего звена.

Найти работу оказалось крайне несложно. За неделю я посетил 12 собеседований и по итогам получил 8 предложений о работе. Я мог сам выбирать ту компанию, в которой я хочу работать. Выбрав компанию и приступив к работе, я сделал для себя много интересных открытий. Во-первых, это длительные международные командировки. Так как, в наследие от этапа «перестройки» наша страна получила полностью нефункционирующее высокотехнологическое производство, 95% всего оборудования сейчас закупается за рубежом. Для работы с этим оборудованием необходимы квалифицированные специалисты, поэтому все обучение проходит на заводах производителей в Европе, Соединенных Штатах и Японии. Во-вторых, это намного более свободный график, по сравнению с офисной работой. В-третьих, ко мне, как к специалисту, в этой сфере совершенно иное отношение. Инженеров в стране нет. Сейчас каждый месяц со мной связываются специалисты по персоналу из других компаний с новыми и новыми предложениями. К примеру, когда я перешел в нынешнюю компанию, необходимы были минимум два инженера. Второго нашли только через полгода».

:: Нужны ли России инженеры? Нужны ли России инженеры? Нужны. Только не те,

В августе 2013 года в исследовании портала Superjob. ru было зафиксировано удивительное явление: спрос на представителей рабочих специальностей вырос на 21,2%, а на инженеров - на 19,6%. Мы пока не знаем, временный это всплеск, или начало новой тенденции - продолжим изучение темы и расскажем о результатах на страницах портала. Сейчас речь о другом: по сведениям того же портала, на одну рабочую вакансию приходится 2 резюме, а на инженерную и того меньше: 0,4 резюме. Иными словами, возросший спрос рискует остаться без удовлетворения. По крайней мере, на данном портале опубликованные инженерные вакансии могут так и остаться вакансиями.

В советское время было принято утверждать: «Инженер - это звучит гордо!». Лозунг этот отражал приоритеты времен индустриализации. Потом ситуация, как известно, изменилась. Напомним, как происходила деиндустриализация:

Хроника пикирующей профессии

Вадим Крысов , директор по развитию «Уником ВФК» : «Нужно вспомнить ломку 1990-х… Не то, что молодых специалистов, сокращали и опытные кадры, предприятия закрывались. Зато в торговлю и «бизнес» брали всех, да и бизнес был простой, купить дешевле, а продать дороже. Все более менее технологические малые предприятия либо быстро разорялись, либо меняли профиль на купи-продай… Мы вошли в рынок, и он не мог не отразиться на системе образования.

Государственные вузы перестроились, конечно, основные инженерные специальности они не закрыли, это финансировал бюджет. А вот, новомодные специальности открыли. Открылось множество новых учебных заведений. Причем, все очень быстро поняли, что знания - это не самая востребованная часть процесса обучения. Гораздо важнее бронь от армии и сам диплом. Покупать, а такая видимость образования обучением не называется, диплом инженера - глупо. Там нужны реальные знания и навыки, пусть и на начальном этапе. Без них выгонят через месяц. Поэтому, открывались специальности по которым было достаточно хотя бы простой «нахватанности». Это как раз юристы, менеджеры и прочее. Конечно, в серьезную организацию такого юриста вряд ли возьмут, разве что претензии и иски разносить. Но ведь с юридическим образованием можно устроиться тем же продавцом или менеджером. Там какой-нибудь коуч научит элементарным вещам. Я не знаю статистику по учебным местам, но, полагаю, таких мест в разы больше, чем инженерных…

Сегодня ситуация меняется, инженеры становятся востребованы. Нужно увеличивать количество учебных мест. Кто и как это будет делать? Еще лет десять назад Уральский политехнический институт заключил договор на обучения китайцев. Те заплатили, и УПИ организовали обучение. Так же будет и сейчас. Вам нужны инженеры, нет проблем, оплатите обучение, и вам все организуют. Просто так вузы увеличивать количество инженерных мест не будут. Вот перестанут к ним поступать на новомодные специальности, тогда возможно, они сами произведут перераспределение ресурсов. А так, если государство денег выделит или компания заплатит. Так сейчас и происходит. Но крупные корпорации пошли дальше, они строят свою собственную систему обучения, причем, всех уровней от ПТУ до институтов. Считают, что так выгоднее и надежнее. А вот, частным учебным заведением перестроиться сложнее. Для инженерных специальностей нужна недешевая база, она есть в государственных резервах, ее способны организовать корпорации. А частникам такие расходы будут неподъемными.

К тому же, открытие новой специальности или расширение старой, это бизнес - в том случае, если основная деятельность является обучением . Так, я когда-то спросил у ректора одного из лучших у нас частных вузов, почему они не открывают курсы, которые вроде бы востребованы. Он объяснил, что открыть-то не проблема, только риски они оценивают как высокие. Курсы открываются на несколько лет, а они не уверены, что смогут на такой период заполнить все учебные места. А если требуются еще вложение на лаборатории, оборудование и прочее, то на специальность должна стоять очередь на десятки лет вперед».

Вузы не хотят рисковать

Вузы не могут переформатировать подготовку инженеров, привести ее в соответствие с требованиями современной экономики , потому что не уверены в том, что эти усилия будут востребованы, институты ждут подтверждения заказа от компаний. И не просто подтверждения на словах: для реформы нужны деньги.

Эту проблему обсуждал съезд Ассоциации технических университетов России, который проходил в ноябре 2012 года. Президент ассоциации Игорь Федоров отметил, что в 1990-е годы предлагалось серьезно сократить масштабы подготовки инженеров, закрыть большинство технических университетов, «оставив только «точки роста» на случай возникновения потребности в технических кадрах». Сокращение было вызвано исчезновением главного заказчика - большинство технических вузов в СССР было создано «под конкретные задачи государственной экономики». Новый формат технические вузы освоить не смогли, потому что эта задача требует инвестиций: «Если для гуманитарных университетов основная научная продукция - публикации, то для технических вузов продукцией являются инженерные разработки, требующие значительного приложения сил и времени». Деньги могли бы прийти вслед за иностранными студентами, но здесь тоже проблема: на некоторые технические специальности их не принимают, — заявил Федоров. Выводы печальны: аншлага на инженерные специальности в российских вузах нет. Абитуриентов смущают невысокие зарплаты инженеров, неясная карьерная перспектива.

Первый вице-президент Международного союза ученых и инженерных объединений Владимир Ситцев на том же съезде отметил, что дипломированные специалисты технических факультетов чаще уезжают работать за границу: «За дипломниками Физтеха и МИФИ очередь стоит, чтобы отправить их в Германию, Австрию. А нам инженер не нужен?».

Нужен, но не всякий, считает министр образования и науки Дмитрий Ливанов. На очередном заседании правительства в конце августа 2013 года он заявил о явном дисбалансе на рынке труда: «Возможности вузов зачастую не соответствуют потребностям экономики и социальной сферы. Нужны одни специалисты, а вузы выпускают других». Иными словами, прежде чем искать деньги, нужно определить цели: кого готовить-то будем? Какие отрасли будут локомотивами роста российской экономики? Кто будет нужен в условиях реиндустриализации, если таковая наступит? Какова роль России в системе международного разделения труда ? Если поиски ответов на эти вопросы затянутся, российские технические вузы в большинстве своем рискуют остаться на обочине истории: обладая «вчерашними знаниями», заточенными на нужды «вчерашней экономики», они попросту перестанут выполнять образовательную функцию.

Сейчас в российском техническом образовании сложилась «двухэтажная ситуация»: есть лучшие вузы, о которых говорит Владимир Ситцев, и есть «все остальные». На российском рынке инженерного труда - те же два этажа: есть рабочие места от Siemens, Boeing, «Сухого», Группы Е4 и есть «все остальные». Разница в заработной плате между первым и вторым этажами составляет от 60 до 80%. Такова ситуация в деиндустриализированной российской экономике. Оптимизм внушает только одно обстоятельство: между первым и вторым этажом нет непроницаемого барьера. Благодаря таланту, энергии, воли к знаниям выпускник «обычного» вуза может перейти с первого этажа на второй. Вот пример:

Под лежачий камень вода не течет

Иван Хейлык , инженер Galen Medical Group : «В восьмом классе я попал в лицей с техническим профилем, и вскоре начал посещать спецкурсы по математике, физике и программированию от преподавателей Саратовского государственного университета . Это был своего рода «питомник» для студентов физического, механико-математического и прочих факультетов прикладной направленности. Еще с 9 класса все ученики этой школы прикреплялись к лабораториям университета и некоторых НИИ, что определяло дальнейший профиль обучения. По окончании школы мне выбрали факультет нано- и биомедицинских технологий Саратовского университета по специальности «биомедицинская инженерия». Выпускники нашего направления должны были заниматься высокоточной медицинской техникой. В тот год произошел некий «бум» на этот факультет и его специальности, конкурс достигал фантастических 12-14 человек на место, что было сравнимо с юридическими и экономическими специальностями.

Учась в университете, со второго курса я начал работать в компании, которая занимается разработкой аппаратами контроля сердечнососудистой системы человека. Я попал туда на летнюю практику после первого курса, и по окончании практики мне предложили там остаться в должности техника. Во время обучения я так же проходил практику в конструкторском бюро завода, который занимался разработкой узлов для отечественных приборов магнитно-резонансной томографии, и в НИИ Радиоэлектроники , на базе которого проводятся исследования в области сложной динамики в человеческом организме.

Но, после получения диплома, пройдя по всем работодателям в Саратове в этой области, я смог найти только несколько вакансий с совершенно смешным размером оплаты труда . Я подумал, что инженеры не нужны, и что меня выручит второе образование экономиста. Я нашел работу в местном отделении крупного банка в инвестиционном подразделении. Отработав полгода, я получил приглашение в головной московский офис. Переехав в Москву, я понял, что работа в банке для меня, как для инженера в сфере биомедицины, была скучной и однообразной. К тому же, в связи с тем, что специальность экономиста очень популярна (если не сказать, что она самая популярная), на рынке труда организовался переизбыток работников с подобной квалификацией, и появилась необходимость «держаться зубами» за свое место, из-за чего коллеги в буквальном смысле грызли друг другу глотки.

Я решил вновь попробовать найти работу по основной специальности. Увидев более сотни вакансий для совершенно разной квалификации инженерных специалистов в области медицинского оборудования, я принял решение вернуться в техническую области после двух с половиной лет перерыва. Сейчас оплата труда рядового инженера не уступает оплате труда менеджера среднего звена.

Найти работу оказалось крайне несложно. За неделю я посетил 12 собеседований и по итогам получил 8 предложений о работе. Я мог сам выбирать ту компанию, в которой я хочу работать. Выбрав компанию и приступив к работе, я сделал для себя много интересных открытий. Во-первых, это длительные международные командировки. Так как, в наследие от этапа «перестройки» наша страна получила полностью нефункционирующее высокотехнологическое производство , 95% всего оборудования сейчас закупается за рубежом. Для работы с этим оборудованием необходимы квалифицированные специалисты, поэтому все обучение проходит на заводах производителей в Европе, Соединенных Штатах и Японии. Во-вторых, это намного более свободный график, по сравнению с офисной работой. В-третьих, ко мне, как к специалисту, в этой сфере совершенно иное отношение. Инженеров в стране нет. Сейчас каждый месяц со мной связываются специалисты по персоналу из других компаний с новыми и новыми предложениями. К примеру, когда я перешел в нынешнюю компанию, необходимы были минимум два инженера. Второго нашли только через полгода».