Теперь вернемся из мезозоя в палеозой - в девон туда, где мы оставили потомков кистеперых рыб, которые первыми из позвоночных вылезли на берег.
Впрочем, - и забывать об этом нельзя! - этот подвиг, описанный мной прежде (путешествия по суше в поисках воды), весьма и весьма приблизительная упрощенная схема побудительных причин, заставивших рыб покинуть пересыхающие водоемы.
Легко сказать: рыбы вылезли из воды и стали жить на суше . Прошли безвозвратно века, тысячи тысяч лет, пока непоседливые потомки кистеперых рыб медленно но верно, целыми кланами вымирая и выживая, приспособились ко всему тому, чем встретила их суша, негостеприимная, как инопланетный мир: пески, пыль, камни. И худосочные псилофиты, первобытные травы, нерешительно обступившие кое-где сырые лощины.
Итак, сокращая утомительное время, затраченное предками амфибий на завоевание новой стихии, скажем просто: выбрались они из воды и огляделись. Что же увидели?
Есть-то, можно сказать, и нечего. Только у берегов морей и больших озер в гниющих растениях, выброшенных волнами на сушу, копошатся рачки и черви, а около уреза пресных вод - первобытные мокрицы и многоножки. Тут же и поодаль, по песчаным низинам, ползают разнообразные пауки и скорпионы. Первые бескрылые насекомые к концу девона тоже жили на суше. Чуть позже появились крылатые.
Скудно, но прокормиться на берегу было можно.
Выход на сушу полурыб-полуамфибий - ихтиостегов (первых стегоцефалов ) - сопровождался множеством коренных перестроек в их организме, вникать в которые мы не будем: это слишком специфический вопрос.
Чтобы в полную меру дышать на суше, нужны легкие. Они были у кистеперых рыб. В застойных, полных разлагающимися растениями и бедных кислородом озерах и болотах кистеперые всплывали на поверхность и глотали воздух. Иначе бы задохнулись: в затхлой воде одних жабр недостаточно, чтобы насытить организм необходимым для жизни кислородом.
Но вот какое дело-то получается: как показали расчеты, дышать легкими на суше кистеперые рыбы не могли!
«В положении покоя, когда животное лежит на земле, давление всей массы тела передается на брюхо и дно ротовой полости. В этом положении рыбы легочное дыхание невозможно. Засасывание воздуха в рот возможно лишь с трудом. Всасывание и даже нагнетание воздуха в легкие требовало больших усилий и могло осуществляться лишь при поднятии передней части тела (с легкими) на передних конечностях. В этом случае прекращается давление на брюшную полость, и воздух может быть перегнан из ротовой полости в легкие под действием подъязычной и межчелюстной мускулатуры» (академик И. Шмальгаузен).
А конечности у кистеперых рыб, хотя и были сильными, однако, чтобы долго поддерживать на весу переднюю часть тела, не годились. Ведь на берегу давление на плавники-лапы в тысячу раз больше, чем в воде, когда кистеперая рыба ползала по дну водоема.
Выход только один: кожное дыхание. Усвоение кислорода всей поверхностью тела, а также слизистой выстилкой рта и глотки. Очевидно, оно и было основным. Рыбы выползали из воды, хотя бы только наполовину. Газообмен - потребление кислорода и выделение углекислоты - шел через кожу.
Но вот у ихтиостегов , ближайших эволюционных потомков кистеперых рыб, лапы уже были настоящие и настолько мощные, что могли долго поддерживать тело над землей. Ихтиостегов называют «четвероногими» рыбами . Они были обитателями сразу двух стихий - водной и воздушной. В первой размножались и в основном кормились.
Удивительно мозаичные существа ихтиостеги. В них и рыбьего много, и лягушачьего. На вид они чешуйчатые рыбы с лапами! Правда, без плавников и с однолопастным хвостом. Одни исследователи считают ихтиостегов побочной бесплодной ветвью родословного древа амфибий. Другие же, наоборот, избрали этих «четвероногих» рыб в родоначальники стегоцефалов, а следовательно, и всех земноводных.
Стегоцефалы (панцирноголовые ) были большущие, похожие на крокодилов (один череп длиной больше метра!) и маленькие: десять сантиметров все тельце. Голову сверху и с боков покрывал сплошной панцирь из кожных костей. В нем лишь пять отверстий: впереди - два носовых, за ними - глазные, а на темени еще одно - для третьего, париетального, или теменного, глаза. Он, очевидно, функционировал у девонских панцирных рыб, а также у пермских амфибий и рептилий. Затем атрофировался и у современных млекопитающих и человека превратился в шишковидную железу, или эпифиз, назначение которой еще до конца не понято.
Спина у стегоцефалов была голая, а живот защищала не очень прочная броня из чешуи. Наверное, для того, чтобы, ползая по земле, они не ранили бы брюхо.
Одни из стегоцефалов, лабиринтодонты (лабиринтозубые: эмаль их зубов была причудливо складчатой), дали начало современным бесхвостым амфибиям. Другие, лепоспондилы (тонкопозвоночные), произвели на свет хвостатых и безногих земноводных.
Стегоцефалы пожили на Земле «немного» - лет миллионов так сто - и в пермском периоде стали быстро вымирать. Почти все от каких-то причин погибли. Из палеозоя в мезозой (а именно в триас) перешли лишь немногие лабиринтодонты. Вскоре и им пришел конец.
Но, пожалуй, не менее важным событием надо считать появление на Земле сухопутных организмов и прежде всего наземных растений. Когда, как и почему это произошло?
В первую половину палеозойской эры на Земле существовали три больших материка. Очертания их были очень далеки от современных. Огромный материк простирался в северной половине земного шара от середины современной Северной Америки до Урала. К востоку от него находился другой, менее крупный материк. Он занимал территорию Восточной Сибири, Дальнего Востока, части Китая и Монголии. На юге, от Южной Америки через Африку до Австралии простирался третий материк - Гондвана.
Климат почти везде был теплый. Материки имели плоский, однообразный рельеф. Поэтому воды океанов нередко затопляли сушу, образуя неглубокие моря, которые часто мелели, пересыхали, а потом снова наполнялись водой. Таким образом, сама природа как бы заставляла некоторые виды водных растений - зеленых водорослей - приспосабливаться к жизни вне воды. В периоды мелководий, засух некоторые из них выживали. Очевидно, главным образом те, у которых лучше к тому времени развились корни. Проходили тысячелетия, и растения постепенно расселились в прибрежной полосе суши, дав начало наземному растительному миру.
Первые растения суши были очень маленькими, высотой всего около четверти метра, и обладали слабо развитой корневой системой. Их назвали «псилофитами», то есть «голыми» или «лысыми», так как листьев у них не было. От псилофитов возникли хвощевые, плауновые и папоротникообразные растения.
Исследованиями советских ученых А. Н. Криштофовича и С. Н. Наумовой установлено, что заселение растениями суши произошло более четырехсот миллионов лет назад.
Вслед за растениями на сушу начали переселяться и животные - сначала беспозвоночные, а потом и позвоночные. Первыми из воды выбрались, по-видимому, кольчатые черви (предки современных дождевых червей), моллюски, а также предки пауков и насекомых, которые уже дышали трахеями - сложной системой трубок, пронизывающих тело. Некоторые беспозвоночные того времени, например ракоскорпионы, достигали в длину трех метров.
Вторая половина эры древней жизни, начавшаяся около трехсот двадцати миллионов лет назад, включает девонский, каменноугольный и пермский периоды. Она продолжалась примерно сто тридцать пять миллионов лет. Это было богатое событиями время в истории развития жизни на Земле. Живые существа, вышедшие из воды, широко распространились тогда по суше, дав начало многочисленным и разнообразным наземным организмам.
В середине эры древней жизни на границе силурийского и девонского периодов наша Земля претерпела большие изменения. В нескольких местах земная кора поднялась. Обнажились от воды значительные участки морского дна, что повело к расширению суши. Образовались древние горы в Скандинавии, Гренландии, Ирландии, Северной Африке, Сибири. Естественно, все эти перемены сильно повлияли на развитие жизни. Оказавшись вдали от воды, первые наземные растения приспосабливались к существованию на суше. В новых условиях растения могли лучше усваивать энергию солнечных лучей, усилился фотосинтез и выделение кислорода в атмосфере. Мохоподобные псилофиты, а в дальнейшем плауновые, хвощевые и папоротникообразные растения, распространяясь в глубь материков, раскинулись густыми лесами. Этому способствовал сырой и теплый, как бы оранжерейный климат непрерывного лета. Величественны и мрачны были, древние леса. Гигантские древовидные хвощи и плауны, достигавшие тридцати метров в высоту, стояли вплотную друг к другу. Подлесье составляли мелкие хвощи, папоротники и возникшие от них предки хвойных - голосемянные растения. Из скоплений остатков древней растительности в пластах земной коры образовались впоследствии мощные залежи каменного угля, например в Донбассе, Подмосковном бассейне, на Урале и в других местах. Недаром, один из периодов этого времени назван каменноугольным.
Не менее интенсивно в это время развивались и представители животного мира. Изменившиеся условия привели прежде всего к тому, что некоторые древние беспозвоночные стали вымирать. Исчезли археоциаты, почти вымерли трилобиты, древние кораллы и другие. Зато на смену им пришли более приспособившиеся к новым условиям организмы. Возникли новые формы моллюсков, иглокожие животные.
Быстрое распространение наземной растительности увеличивало количество кислорода в воздухе, способствуя образованию богатых питательными веществами почв, особенно в лесах. Неудивительно, что сравнительно скоро жизнь в лесах уже била ключом. Там появились разные многоножки и их потомки - древние насекомые: тараканы, кузнечики. Тогда уже возникли первые летающие животные. Это были поденки и стрекозы. Летая, они могли лучше видеть пищу, быстрее приближаться к ней. Некоторые стрекозы того времени отличались большими размерами. В размахе крыльев они достигали семидесяти пяти сантиметров.
А как развивалась в это время жизнь в море?
Уже в девонском периоде широко распространились и очень изменились рыбы. У некоторых из них в коже развились кости и образовался панцирь. Такие «панцирные» рыбы естественно, не могли быстро плавать и поэтому большей частью лежали на дне заливов и лагун. Из-за малоподвижного образа жизни они оказались неспособными к дальнейшему развитию. Обмеление водоема приводило к массовой гибели панцирных рыб, и они вскоре вымерли.
Иная судьба ожидала других рыб, живших в те времена, - так называемых двоякодышащих и кистеперых. У них были короткие мясистые плавники - два грудных и два брюшных. При помощи этих плавников они плавали, а также могли и ползать по дну водоемов. Но основное отличие таких рыб - это их способность существовать вне воды, так как их плотная кожа задерживала влагу. Эти приспособления двоякодышащих и кистеперых рыб позволяли им обитать в таких водоемах, которые периодически сильно мелели и даже высыхали.
Ихтиостега — древнейшее наземное позвоночное
Интересно отметить, что двоякодышащие рыбы есть и в наши дни. Они живут в пересыхающих летом реках Австралии, Африки и Южной Америки. Совсем недавно были пойманы кистеперые рыбы в Индийском океане у берегов Африки.
Как же дышали эти рыбы вне воды? В жаркое летнее время их жабры плотно прикрывались жаберными крышками и для дыхания использовался плавательный пузырь с сильно разветвленными кровеносными сосудами.
В тех местах, где водоемы мелели и высыхали особенно часто, приспособления рыб к жизни вне воды все более совершенствовались. Парные плавники превращались в лапы, жабры, которыми рыбы дышали в воде, уменьшались, а плавательный пузырь усложнялся, разрастался и постепенно превращался в легкие, с помощью которых можно было дышать на суше; развились и органы чувств, нужные для жизни на суше. Так рыбы преобразовывались в земноводных позвоночных. Одновременно у кистеперых рыб менялись и плавники. Они делались все более удобными для ползания и постепенно превращались в лапы.
Недавно палеонтологам удалось обнаружить очень интересные ископаемые. Эти новые находки помогли пролить свет на древнейшие этапы преобразования рыб в наземных животных. В осадочных породах Гренландии ученые нашли остатки четвероногих животных, так называемых ихтиостег. Их короткие пятипалые лапы походили скорее на плавники или ласты, а туловище было покрыто мелкой чешуей. Наконец, череп и позвоночный столб ихтиостега очень похожи на череп и позвоночный столб кистеперых рыб. Нет сомнений, что ихтиостеги произошли именно от кистеперых рыб.
Такова вкратце история происхождения первых четвероногих животных, дышащих легкими, история процесса, длившегося миллионы лет и окончившегося около трехсот миллионов лет назад.
Первые четвероногие позвоночные были земноводными животными и получили название стегоцефалов. Они хоть и покинули воду, но распространиться по суше в глубь материков не могли, так как продолжали метать икру в воде. Там развивалась молодь, там они добывали себе корм, охотясь за рыбой и различными водными животными. По образу жизни они походили на своих близких потомков - знакомых нам современных тритонов и лягушек. Стегоцефалы были очень разнообразны, от нескольких сантиметров до нескольких метров в длину. Особенно широко распространились стегоцефалы в каменноугольном периоде, теплый и влажный климат которого благоприятствовал их развитию.
Конец каменноугольного периода ознаменовался новыми сильными геологическими изменениями земной коры. В ту пору опять начался подъем суши, возникли горы Урала, Алтая, Тянь-Шаня. Перераспределение суши и моря изменило климат. И вполне естественно, что в последующем, так называемом пермском периоде исчезли огромные болотистые леса, начали вымирать древние земноводные и вместе с тем появились новые растения и животные, приспособленные уже к более прохладному и сухому климату.
Здесь в первую очередь надо отметить развитие хвойных растений, а также и пресмыкающихся животных, произошедших из некоторых групп древних земноводных. Пресмыкающиеся, к которым относятся ныне живущие крокодилы, черепахи, ящерицы и змеи, отличаются от земноводных тем, что не мечут икру в воде, а откладывают яйца на суше. Их чешуйчатая или роговая кожа хорошо защищает тело от потери влаги. Эти и другие особенности пресмыкающих помогли им быстро распространиться на суше в конце палеозойской эры.
Представить картину происхождения пресмыкающихся помогли найденные остатки небольших животных с признаками и земноводных, и пресмыкающихся Таковы сеймурии, обнаруженные в Северной Америке, лантнозухи и котлассии в нашей стране. Долгое время в науке шел спор: к какому классу отнести этих животных? Советскому палеонтологу профессору И. А. Ефремову удалось доказать, что все они являются представителями промежуточной группы животных, которые как бы стоят между земноводными и пресмыкающимися. Ефремов назвал их батрахозаврами, то есть лягушкоящерами.
Много остатков древних пресмыкающихся найдено в нашей стране. Богатейшую коллекцию их - одну из лучших в мире - собрал на Северной Двине русский палеонтолог Владимир Прохорович Амалицкий.
В конце пермского периода, то есть около двухсот миллионов лет назад, там находилась другая большая река. В песках, илах и глинах, которые она отлагала, захоронены скелеты земноводных, пресмыкающихся, остатки папоротников Многолетние исследования нашего ученого позволили довольно полно восстановить древний вид того края, где течет сейчас Северная Двина.
Мы видим берег большой реки, густо поросший хвощами, хвойными растениями, папоротниками. По берегам обитают различные пресмыкающиеся. Среди них крупные, до трех метров в длину, бегемотоподобные парейазавры, питавшиеся растительной пищей. Их массивное тело покрыто костными щитками, на коротких лапах тупые когти. Чуть дальше от реки живут хищные пресмыкающиеся. Привлекают внимание крупные звероподобные иностранцевии, названные так в честь русского геолога А. А. Иностранцева. У них длинное узкое тело, изо рта торчат кинжаловидные зубы. Длинные лапы вооружены острыми когтями. А вот мелкие пресмыкающиеся, похожие на иностранцевии. У них уже появились особенности, присущие зверям или млекопитающим. Коренные зубы стали многобугорчатыми; такими зубами удобно жевать. Лапы приобрели большое сходство с лапами современных нам зверей. Этих животных недаром назвали зверообразными пресмыкающимися, именно от них в дальнейшем произошли звери. В нарисованной здесь картине нет фантазии. Для палеонтолога это такая же реальность, как и то, что сейчас в бассейне Северной Двины растут ели и сосны, живут белки и медведи, волки и лисы.
Итак, на протяжении эры древней жизни растения и животные окончательно распространились по всей поверхности суши, приспособившись к самым различным условиям существования. Затем начинается эра средней жизни - мезозойская - эра дальнейшего развития живой природы на нашей планете.
Около 385 млн лет назад на Земле сформировались условия, благоприятные для массового освоения суши животными. Благоприятными факторами были, в частности, тёплый и влажный климат, наличие достаточной пищевой базы (сформировавшейся обильной фауны наземных беспозвоночных). Кроме того, в тот период в водоёмы вымывалось большое количество органики, в результате окисления которой содержание кислорода в воде снижалось. Это способствовало появлению у рыб приспособлений для дыхания атмосферным воздухом .
Зачатки указанных приспособлений можно встретить среди разнообразных групп рыб . Некоторые современные рыбы на то или иное время способны выходить из воды и кровь у них частично окисляется за счёт кислорода атмосферы. Таков, например, рыба-ползун (Anabas ), который, выходя из воды, даже взбирается на деревья. Выползают на сушу некоторые представители семейства бычковых - илистые прыгуны (Periophthalmus ). Последние свою добычу ловят чаще на суше, чем в воде. Хорошо известна способность находиться вне воды некоторых двоякодышащих . Однако все эти приспособления носят частный характер и предки земноводных относились к менее специализированным группам пресноводных рыб.
Приспособления к наземности независимо и параллельно развивались в нескольких линиях эволюции кистепёрых рыб . В связи с этим Э. Ярвик выдвинул гипотезу о дифилетическом происхождении наземных позвоночных от двух разных групп кистепёрых рыб (Osteolepiformes и Porolepiformes ). Однако целый ряд учёных (А. Ромер, И. И. Шмальгаузен , Э. И. Воробьёва) подвергли аргументы Ярвика критике. Большинство исследователей считают более вероятным монофилетическое происхождение тетрапод от остеолепиформных кистёперых, хотя при этом допускается возможность парафилии , то есть достижения уровня организации земноводных несколькими близкородственными филетическими линиями остеолепиформных рыб, эволюционировавшими параллельно. Параллельные линии скорее всего вымерли.
Одной из наиболее «продвинутых» кистепёрых рыб являлся тиктаалик (Tiktaalik), имевший ряд переходных признаков, сближающих его с земноводными. К таким признакам относятся укороченный череп, отделенная от пояса передних конечностей и относительно подвижная голова, наличие локтевого и плечевого суставов. Плавник тиктаалика мог занимать несколько фиксированных положений, одно из которых предназначалось для того, чтобы животное могло находиться в приподнятом положении над грунтом (вероятно, чтобы «ходить» на мелководье). Тиктаалик дышал через отверстия, расположенные на конце плоской «крокодильей» морды. Воду, а возможно и атмосферный воздух, в лёгкие нагнетали уже не жаберные крышки, а щёчные помпы. Некоторые из указанных приспособлений характерны также для кистепёрой рыбы пандерихтис (Panderichthys).
Первые амфибии, появившиеся в пресных водоемах в конце девона , - ихтиостегиды (Ichthyostegidae). Они были настоящими переходными формами между кистепёрыми рыбами и земноводными . Так, у них были рудименты жаберной крышки, настоящий рыбий хвост, сохранялся клейтрум. Кожа была покрыта мелкой рыбьей чешуей. Однако наряду с этим они имели парные пятипалые конечности наземных позвоночных (см. схему конечностей кистепёрых и древнейших земноводных). Ихтиостегиды жили не только в воде, но и на суше. Можно предположить, что они не только размножались, но и кормились в воде, систематически выползая на сушу .
В дальнейшем, в каменноугольном периоде , возник ряд ветвей, которым придают таксономическое значение надотрядов или отрядов . Надотряд лабиринтодонтов (Labyrinthodontia) был очень разнообразен. Ранние формы имели сравнительно небольшие размеры и рыбообразное тело. Более поздние достигали весьма крупных размеров (1 м и более) в длину, тело их было уплощено и заканчивалось коротким толстым хвостом. Лабиринтодонты существовали до конца триаса и занимали наземные, околоводные и водные местообитания. К некоторым лабиринтодонтам относительно близки предки бесхвостых - отряды Proanura, Eoanura, известные с конца карбона и из пермских отложений.
В карбоне возникла и вторая ветвь первичных амфибий - лепоспондилы (Lepospondyli). Они имели мелкие размеры и были хорошо приспособлены к жизни в воде. Некоторые из них вторично утратили конечности. Они просуществовали до середины пермского периода. Полагают, что они дали начало отрядам современных амфибий - хвостатых (Caudata) и безногих (Apoda). В целом все палеозойские амфибии вымерли в течение триаса . Эту группу амфибий иногда именуют стегоцефалами (панцирно-головыми) за сплошной панцирь из кожных костей, покрывавший черепную коробку сверху и с боков. Предками стегоцефалов, вероятно, были костные рыбы , сочетавшие примитивные черты организации (например, слабое окостенение первичного скелета) с наличием дополнительных органов дыхания в виде лёгочных мешков.
Наиболее близки к стегоцефалам кистепёрые рыбы. Они обладали лёгочным дыханием, их конечности имели скелет, сходный с таковым у стегоцефалов. Проксимальный отдел состоял из одной кости, соответствующей плечу или бедру, следующий сегмент состоял из двух костей, соответствующих предплечью или голени; далее располагался отдел, состоявший из нескольких рядов костей, он соответствовал кисти или стопе. Обращает также внимание явное сходство в расположении покровных костей черепа у древних кистепёрых и стегоцефалов.
Девонский период, в котором возникли стегоцефалы, видимо, характеризовался сезонными засухами, во время которых жизнь во многих пресных водоемах была для рыб затруднительна. Обеднению воды кислородом и затрудненности плавания в ней способствовала обильная растительность, произраставшая в каменноугольное время по болотам и берегам водоемов. Растения падали в воду. В этих условиях могли возникнуть приспособления рыб к дополнительному дыханию лёгочными мешками. Само по себе обеднение воды кислородом ещё не было предпосылкой для выхода на сушу. В этих условиях кистепёрые рыбы могли подниматься на поверхность и заглатывать воздух. Но при сильном усыхании водоемов жизнь для рыб становилась уже невозможной. Неспособные к передвижению по суше, они погибали. Только те из водных позвоночных, которые одновременно со способностью к лёгочному дыханию приобрели конечности, способные обеспечить передвижение по суше, могли переживать эти условия. Они выползали на сушу и переходили в соседние водоемы, где ещё сохранялась вода.
Вместе с тем передвижение по суше для животных, покрытых толстым слоем тяжелой костной чешуи, было затруднено, и костный чешуйчатый панцирь на теле не обеспечивал возможности кожного дыхания, столь характерного для всех амфибий. Указанные обстоятельства, видимо, явились предпосылкой для редукции костного панциря на большей части тела. У отдельных групп древних амфибий он сохранился (не считая панциря черепа) только на брюхе.
Стегоцефалы дожили до начала мезозоя . Современные отряды амфибий оформляются только в конце мезозоя.
Wikimedia Foundation . 2010 .
Немало пришлось потрудиться в поисках ископаемых следов вымерших существ, чтобы выяснить этот вопрос. Прежде объясняли переход животных на сушу так: в воде, мол, много врагов, и вот рыбы, спасаясь от них, стали по временам выползать на сушу, постепенно вырабатывая нужные приспособления и переделываясь в другие, более совершенные формы организмов.
С этим объяснением нельзя согласиться. Ведь и теперь есть такие удивительные рыбы, которые по временам выползают на берег, а потом возвращаются в море (рис. 21). Но они докидают воду вовсе не ради спасения от врагов. Вспомним и о лягушках - земноводных, которые, живя на суше, для произведения потомства возвращаются в воду, где они мечут икру, и где развиваются молодые лягушата - головастики. Прибавьте к этому, что древнейшие земноводные вовсе не были беззащитными, страдающими от врагов существами. Они были закованы в толстый твердый панцырь и охотились на других животных, как жестокие хищники; невероятно, чтобы их или им подобных выгнала из воды опасность со стороны врагов.
Высказывали также мнение, что водные животные, переполнявшие море, будто бы задыхались в морской воде, ощущали потребность в свежем воздухе, и их привлекали неисчерпаемые запасы кислорода, находящиеся в атмосфере. Так ли это было в действительности? Вспомним о летающих морских рыбах. Они то плавают у поверхности моря, то сильным всплеском поднимаются из воды и несутся в воздухе. Казалось бы, им всего легче начать пользоваться воздухом атмосферы. Но они как-раз им не пользуются. Они дышат жабрами, т. е. органами дыхания, приспособленными для жизни в воде, и вполне довольствуются этим.
Зато среди пресноводных имеются такие, которые обладают особыми приспособлениями для воздушного дыхания. Они вынуждены пускать их в ход тогда, когда вода в реке или озере становится мутной, засоренной и беднеет кислородом. Если засоряется морская вода какими-нибудь потоками грязи, стекающими в море, то морские рыбы уплывают в другое место. Морские рыбы и не нуждаются в особых приспособлениях для воздушного дыхания. В другом положении оказываются пресноводные рыбы, когда окружающая их вода замутняется и загнивает. Стоит понаблюдать за некоторыми тропическими реками, чтобы понять, что при этом происходит.
Вместо четырех наших времен года в тропиках жаркая и сухая половина года сменяется дождливой и сырой. Во время бурных дождей и частых гроз реки широко разливаются, высоко вздымаются воды и насыщаются кислородом из воздуха. Но вот картина резко меняется. Дождь перестает лить. Воды спадают. Палящее солнце высушивает реки. Наконец, вместо текучей воды остаются цепи озер и болот, в которых стоячая вода переполнена животными. Они массами гибнут, трупы быстро разлагаются, а при гниении потребляется кислород, так что его становится, таким образом, все меньше и меньше в этих набитых организмами водоемах. Кто же может уцелеть при таких резких переменах условий жизни? Конечно, лишь тот, кто имеет соответствующие приспособления: он может либо впадать в спячку, зарывшись в ил на все сухое время, либо перейти к дыханию атмосферным кислородом, либо, наконец, может делать и то, и другое. Все же остальные обрекаются на истребление.
У рыб есть два рода приспособлений к воздушному дыханию: или жабры их имеют губчатые выросты, которые задерживают влагу, и вследствие этого кислород воздуха легко проникает в омывающие их кровеносные сосуды; либо у них есть измененный плавательный пузырь, который служит для удержания рыбы на определенной глубине, но вместе с тем может выполнять и роль органа дыхания.
Первое приспособление встречается у некоторых костистых рыб, т. е. имеющих уже не хрящевой, а вполне окостеневший скелет. У них плавательный пузырь не участвует в дыхании. Одна из таких рыб - «ползающий окунь» - живет в тропических странах и теперь. Подобно некоторым другим костистым рыбам, он обладает способностью покидать воду и с помощью плавников ползать (или прыгать) по берегу; иногда он забирается даже на деревья в поисках слизняков или червей, которыми питается. Как ни удивительны привычки этих рыб, они не могут разъяснить нам происхождения тех изменений, которые позволили водным животным стать обитателями суши. Дышат они при помощи особых приспособлений в жаберном аппарате.
Обратимся к двум очень древним группам рыб, к тем, которые жили на Земле уже в первой половине древней эры истории Земли. Речь идет о кистеперых и двоякодышащих рыбах. Одна из замечательных кистеперых рыб, называемая полиптер, живет и в настоящее время в реках тропической Африки. Днем эта рыба любит прятаться в глубоких ямах на илистом дне Нила, а ночью оживляется в поисках пищи. Она нападает и на рыб и на раков, не брезгует и лягушками. Подстерегая добычу, полиптер стоит на дне, опираясь на свои широкие грудные плавники. Иной раз он ползет по дну на них, как на костылях. Вытащенная из воды, эта рыба может прожить часа три-четыре, если ее держать в мокрой траве. При этом ее дыхание происходит с помощью плавательного пузыря, в который рыба то-и-дело набирает воздух. Этот пузырь у кистеперых рыб двойной и развивается как вырост пищевода с брюшной стороны.
Мы не знаем полиптера в ископаемом состоянии. Другая кистеперая рыба, близкий родственник полиптера, жила в очень далекие времена и дышала хорошо развитым плавательным пузырем.
Двоякодышащие, или, легочные, рыбы замечательны тем, что их плавательный пузырь превратился в орган дыхания и работает, как легкие. Из них до нашего времени дожило только три рода. Один из них - рогозуб - живет в медленно текущих реках Австралии. В тишине летних ночей далеко разносятся хрюкающие звуки, которые издает эта рыба, выплывая на поверхность воды и выпуская воздух из плавательного пузыря (рис. 24). Но обычно эта большая рыба лежит неподвижно на дне или медленно плавает среди водяных зарослей, общипывая их и отыскивая там ракообразных, червей, моллюсков и другую снедь. Дышит она двойным способом: и жабрами, и плавательным пузырем. И тот, и другой орган работает одновременно. Когда летом река пересыхает и от нее остаются небольшие водоемы, рогозуб чувствуем себя в них великолепно, тогда как остальные рыбы гибнут массами, их трупы сгнивают и портят воду, лишая ее кислорода. Путешественники по Австралии много раз наблюдали эти картины. Особенно интересно, что подобные картины чрезвычайно часто развертывались на заре каменноугольного века по лицу Земли; они дают представление о том, как в результате вымирания одних и победы других стало возможно великое событие в истории жизни - выход водных позвоночных на сушу.
Современный рогозуб не склонен перебираться для житья на берег. Он круглый год проводит в воде. Исследователям пока-что не удалось наблюдать, чтобы он впадал в спячку на жаркое время.
Его дальний родственник - цератод, или ископаемый рогозуб, - жил на Земле в весьма отдаленные времена и был широко распространен. Его остатки нашли в Австралии, Западной Европе, Индии, Африке, Северной Америке.
Две другие легочные рыбы нашего времени - протоптер и лепидосирен - отличаются от рогозуба устройством своего плавательного пузыря, превратившегося в легкие. Именно, он у них двойной, тогда как у рогозуба - непарный. Протоптер довольно широко распространен в реках тропической Африки. Вернее сказать, он живет не в самых реках, а в болотах, которые тянутся рядом с руслом рек. Питается он лягушками, червями, насекомыми, раками. При случае протоптеры нападают и друг на друга. Их плавники не годятся для плавания, а служат для опоры о дно при ползании. У них имеется даже нечто вроде локтевого (и коленного) сустава приблизительно на середине длины плавника. Эта замечательная особенность показывает, что у легочных рыб еще до оставления ими водной стихии могли выработаться приспособлений, которые очень пригодились им для жизни на суше.
От времени до времени протоптер поднимается на поверхность воды и набирает воздух в легкие. Но рыбе этой приходится туго в сухое время года. Воды в болотах почти не остается, и протоптер закапывается в ил на глубину около половины метра в особого рода нору; здесь он лежит, окруженный затвердевшей слизью, выделенной его кожными железами. Эта слизь образует вокруг протоптера как бы скорлупу и не дает ему вполне высохнуть, поддерживая кожу во влажном состоянии. Сквозь всю корку идет ход, который оканчивается у рта рыбы и через который она дышит атмосферным воздухом. Во время этой спячки плавательный пузырь служит единственным органом дыхания, так как жабры тогда не работают. За счет чего идет в это время жизнь в теле рыбы? Она сильно худеет, теряя не только свой жир, но и часть мяса, подобно тому, как за счет накопленного жира и мяса живут во время зимней спячки и наши звери - медведь, сурок. Сухое время в Африке длится добрые полгода: на родине протоптера - с августа по декабрь. Когда же пойдут дожди, жизнь в болотах воскреснет, скорлупа вокруг протоптера растворяется, и он возобновляет свою оживленную деятельность, готовясь теперь к размножению.
Вылупившиеся из икринок молодые протоптеры больше похожи на саламандр, чем на рыб. У них длинные наружные жабры, как у головастиков, и кожа покрыта разноцветными пятнами. В это время плавательного пузыря еще нет. Он развивается тогда, когда наружные жабры отпадают, совершенно так же, как это бывает у молодых лягушат.
Третья легочная рыба - лепидосирен - живет в Южной Америке. Свою жизнь она проводит почти так же, как африканский ее родственник. И потомство у них развивается очень сходно.
Немало пришлось потрудиться в поисках ископаемых следов вымерших существ, чтобы выяснить этот вопрос.
Прежде объясняли переход животных на сушу так: в воде, мол, много врагов, и вот рыбы, спасаясь от них, стали по временам выползать на сушу, постепенно вырабатывая нужные приспособления и переделываясь в другие, более совершенные формы организмов.
С этим объяснением нельзя согласиться. Ведь и теперь есть такие удивительные рыбы, которые по временам выползают на берег, а потом возвращаются в море. Но они докидают воду вовсе не ради спасения от врагов. Вспомним и о лягушках - земноводных, которые, живя на суше, для произведения потомства возвращаются в воду, где они мечут икру и где развиваются молодые лягушата - головастики. Прибавьте к этому, что древнейшие земноводные вовсе не были беззащитными, страдающими от врагов существами. Они были закованы в толстый твердый панцирь и охотились на других животных, как жестокие хищники; невероятно, чтобы их или им подобных выгнала из воды опасность со стороны врагов.
Высказывали также мнение, что водные, животные, переполнявшие море, будто бы задыхались в морской воде, ощущали потребность в свежем воздухе, и их привлекали неисчерпаемые запасы кислорода, находящиеся в атмосфере. Так ли это было в действительности? Вспомним о летающих морских рыбах. Они то плавают у поверхности моря, то сильным всплеском поднимаются из воды и несутся в воздухе. Казалось бы, им всего легче начать пользоваться воздухом атмосферы. Но они как раз им не пользуются. Они дышат жабрами, т. е. органами дыхания, приспособленными для жизни в воде, и вполне довольствуются этим.
Зато среди пресноводных имеются такие, которые обладают особыми приспособлениями для воздушного дыхания. Они вынуждены пускать их в ход тогда, когда вода в реке или юзере становится мутной, засоренной и беднеет кислородом. Если засоряется морская вода какими-нибудь потоками грязи, стекающими в море, то морские рыбы уплывают в другое место. Морские рыбы и не нуждаются в особых приспособлениях для воздушного дыхания. В другом положении оказываются пресноводные рыбы, когда окружающая их вода замутняется и загнивает. Стоит понаблюдать за некоторыми тропическими реками, чтобы понять, что при этом происходит.
Вместо четырех наших времен года в тропиках жаркая и сухая половина года сменяется дождливой и сырой. Во время бурных дождей и частых гроз реки широко разливаются, высоко вздымаются воды и насыщаются кислородом из воздуха. Но вот картина резко меняется. Дождь перестает лить. Воды спадают. Палящее солнце высушивает реки. Наконец, вместо текучей воды остаются цепи озер и болот, в которых стоячая вода переполнена животными. Они массами гибнут, трупы быстро разлагаются, а при гниении потребляется кислород, так что его становится, таким образом, все меньше и меньше в этих набитых организмами водоемах. Кто же может уцелеть при таких резких переменах условий жизни? Конечно, лишь тот, кто имеет соответствующие приспособления: он может либо впадать в спячку, зарывшись в ил на все сухое время, либо перейти к дыханию атмосферным кислородом, либо, наконец, может делать и то, и другое. Все же остальные обрекаются, на истребление.
У рыб есть два рода приспособлений к воздушному дыханию: или жабры их имеют губчатые выросты, которые задерживают влагу, и вследствие этого кислород воздуха легко проникает в омывающие их кровеносные сосуды; либо у них есть измененный плавательный пузырь, который служит для удержания рыбы на определенной глубине, но вместе с тем может выполнять и роль органа дыхания.
Первое приспособление встречается у некоторых костистых рыб, т. е. имеющих уже не хрящевой, а вполне окостеневший скелет. У них плавательный пузырь не участвует в дыхании. Одна из таких рыб - «ползающий окунь» - живет в тропических странах и теперь. Подобно некоторым
другим костистым рыбам, он обладает способностью покидать воду и с помощью плавников ползать (или прыгать) по берегу; иногда он забирается даже на деревья в поисках слизняков или червей, которыми питается. Как ни удивительны привычки этих рыб, они не могут разъяснить нам происхождения тех изменений, которые позволили водным животным стать обитателями суши. Дышат они при помощи особых приспособлений 9 жаберном аппарате.
Обратимся к двум очень древним группам рыб, к тем, которые жили на Земле уже в первой половине древней эры истории Земли. Речь идет о кистеперых и двоякодышащих рыбах. Одна из замечательных кистеперых рыб, называемая полиптер, живет и в настоящее время в реках тропической Африки. Днем эта рыба любит прятаться в глубоких ямах на илистом дне Нила, а ночью оживляется в поисках пищи. Она нападает и на рыб и на раков, не брезгует и лягушками. Подстерегая добычу, полиптер стоит на дне, опираясь на свои широкие грудные плавники. Иной раз он ползет по дну на них, как на костылях. Вытащенная из воды, эта рыба может прожить часа три-четыре, если ее держать в мокрой траве. При этом ее дыхание происходит с помощью плавательного пузыря, в который рыба то-и-дело набирает воздух. Этот пузырь у кистеперых рыб двойной и развивается как вырост пищевода с брюшной стороны.
Мы не знаем полиптера в ископаемом состоянии. Другая кистеперая рыба, близкий родственник полиптера, жила в очень далекие времена и дышала хорошо развитым плавательным пузырем.
Двоякодышащие, или легочные, рыбы замечательны тем, что их плавательный пузырь превратился в орган дыхания и работает, как легкие. Из них до нашего времени дожило только три рода. Один из них - рогозуб - живет в медленно текущих реках Австралии. В тишине летних ночей далеко разносятся хрюкающие звуки, которые издает эта рыба, выплывая на поверхность воды и выпуская воздух из плавательного пузыря. Но обычно эта большая рыба лежит неподвижно на дне или медленно плавает среди водяных зарослей, общипывая их и отыскивая там ракообразных, червей, моллюсков и другую снедь.
Дышит она двойным способом: и жабрами, и плавательным пузырем. И тот, и другой орган работает одновременно. Когда летом река пересыхает и от нее остаются небольшие водоемы, рогозуб чувствуем себя в них великолепно, тогда как остальные рыбы гибнут массами, их трупы сгнивают и портят воду, лишая ее кислорода. Путешественники по Австралии много раз наблюдали эти картины. Особенно интересно, что подобные картины чрезвычайно часто развертывались на заре каменноугольного века по лицу Земли; они дают представление о том, как в результате вымирания одних и победы других стало возможно великое событие в истории жизни - выход водных позвоночных на сушу.
Современный рогозуб не склонен перебираться для житья на берег. Он круглый год проводит в воде. Исследователям пока что не удалось наблюдать, чтобы он впадал в спячку на жаркое время.
Его дальний родственник - цератод, или ископаемый рогозуб, - жил на Земле в весьма отдаленные времена и был широко распространен. Его остатки нашли в Австралии, Западной Европе, Индии, Африке, Северной Америке.
Две другие легочные рыбы нашего времени - протоптер и лепидосирен - отличаются от рогозуба устройством своего плавательного пузыря, превратившегося в легкие. Именно, он у них двойной, тогда как у рогозуба - непарный. Протоптер довольно широко распространен в реках тропической Африки. Вернее сказать, он живет не в самых реках, а в болотах, которые тянутся рядом с руслом рек. Питается он лягушками, червями, насекомыми, раками. При случае протоптеры нападают и друг на друга. Их плавники не годятся для плавания, а служат для опоры о дно при ползании. У них имеется даже нечто вроде локтевого (и коленного) сустава приблизительно на середине длины плавника. Эта замечательная особенность показывает, что у легочных рыб еще до оставления ими водной стихии могли выработаться приспособления, которые очень пригодились им для жизни на суше.
От времени до времени протоптер поднимается на поверхность воды и набирает воздух в легкие. Но рыбе этой приходится туго в сухое время года. Воды в болотах почти не остается, и протоптер закапывается в ил на глубину около половины метра в особого рода нору; здесь он лежит, окруженный затвердевшей слизью, выделенной его кожными железами. Эта слизь образует вокруг протоптера как бы скорлупу и не дает ему вполне высохнуть, поддерживая кожу во влажном состоянии. Сквозь всю корку идет ход, который оканчивается у рта рыбы и через который она дышит атмосферным воздухом. Во время этой спячки плавательный пузырь служит единственным органом дыхания, так как жабры тогда не работают. За счет чего идет в это время жизнь в теле рыбы? Она сильно худеет, теряя не только свой жир, но и часть мяса, подобно тому, как за счет накопленного жира и мяса живут во время зимней спячки и наши звери - медведь, сурок. Сухое время в Африке длится добрые полгода: на родине протоптера - с августа по декабрь. Когда же пойдут дожди, жизнь в болотах воскреснет, скорлупа вокруг протоптера растворяется, и он возобновляет свою оживленную деятельность, готовясь теперь к размножению.
Вылупившиеся из икринок молодые протоптеры больше похожи на саламандр, чем на рыб. У них длинные наружные жабры, как у головастиков, и кожа покрыта разноцветными пятнами. В это время плавательного пузыря еще нет. Он развивается тогда, когда наружные жабры отпадают, совершенно так же, как это бывает у молодых лягушат.
Третья легочная рыба - лепидосирен - живет в Южной Америке. Свою жизнь она проводит почти так же, как африканский ее родственник. И потомство у них развивается очень сходно.
Больше двоякодышащих рыб не сохранилось. Да и те, которые еще остались, - рогозуб, протоптер и лепидосирен - приблизились к закату своего века. Их время давно миновало. Но они дают нам понятие о далеком прошлом и тем особенно для нас интересны.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter .
rf-gk.ru - Портал для мам. Воспитание. Законы. Здоровье. Развитие. Семья. Беременность